Everyone you meet is fighting a battle you know nothing about.
Город Лондон прекрасен, в нем всюду идут часы. Сердце может только отстать от Большого Бена. Темза катится к морю, разбухшая, точно вена, и буксиры в Челси дерут басы. Город Лондон прекрасен. Если не ввысь, то вширь он раскинулся вниз по реке как нельзя безбрежней. И когда в нем спишь, номера телефонов прежней и бегущей жизни, слившись, дают цифирь астрономической масти. И палец, вращая диск зимней луны, обретает бесцветный писк "занято"; и этот звук во много раз неизбежней, чем голос Бога.
Everyone you meet is fighting a battle you know nothing about.
Скучать по Лондону странно и немного унизительно, как по прекрасному человеку, которому ты не нужна. Который вежлив и холоден, и улыбается так ослепительно и недоступно, что сердце сжимается от такой красоты и такого равнодушия, как от ледяной воды, выплеснутой в лицо. И вот ты вспоминаешь его улицы и мосты, воскресный Ковент Гарден и бесконечные парки, и понимаешь, что он там живет, дышит, ему хорошо, и его твоим отсутствием не собьет его с ритма, даже не остановит ни на секунду. Для диалога с городом нужны двое, а там я - одна, и, кажется, никогда еще не бывала одна настолько. Это неразделенно, больно, даже жалко - скучать по тому, что никогда не было моим, и никогда не будет, но так хотелось бы его тепла - хоть немного, и еще -вернуться. В поднимающуюся Темзу, и закаты на набережной, и толпу на Оксфорд-стрит, и фонари Карнаби, в мой тихий Бекенхэм с безлюдными ночными улицами, в солнце на лице по утрам и запах круассанов на кухне Бренды. В Лондон. Я так хочу назад, я скучаю.
Everyone you meet is fighting a battle you know nothing about.
Читаю "Опасные связи" и выписываю цитаты на листочек. До чего хороши! Сесиль очаровательно наивна, мадам Трувель раздражает меньше, чем в фильме, а уж Вальмон и маркиза - это вечный отп, особенно в начале. Как они друг над другом подтрунивают, как тонко издеваются А уж решение о разрыве, закрепленное бурным радостным сексом на узком диванчике - priceless. Я их таки шипперю, особенно в фильме.)
Everyone you meet is fighting a battle you know nothing about.
Голова тяжелая, звонкая. До дрожи хочется красивого, визуального - артхаусных фильмов, картинок, фото. Мне вообще редко хочется визуального, а сейчас вот - хочется.
Everyone you meet is fighting a battle you know nothing about.
Нужна бархатистая, изящная, мурлыкающая мотивация учить французский. А хочется спаааааать. может, у кого-нибудь есть соответственно фото, песни или видео на языке? Делитесь) прекрасное из Долана.
Everyone you meet is fighting a battle you know nothing about.
Аверин на литературе говорил прекрасное - о том, что поэзия - это забыть о границах и рамках, расширить восприятие до предела, и каждой клеточкой - впитывать. Образность, ощущательность мышления, когда запахи, звуки, цвета - на пределе, и свое, и чужое - все одним хороводом яркости до рези в глазах. Понятия мешают подсознательности. Он говорил, мы не можем быть счастливыми, потому что мы знаем что-то такое, по сравнению с чем наше настоящее - упадок, сон, предчувствие. А этого не нужно всего, никакого знания, только ощущения. В них - счастье.
Язык иностранный, чужой, кажется - по идее это что-то вообще противоестественное, как насилие над природой - это язык, изучаемый вне языковой среды, вне своих корней и мест обитания.(похоже на статью из Википедии.) Как растение, вырванное из родной почвы на чужой подоконник, он никогда не приживется полностью, но кое-что все же может получиться. Так странно об этом писать, на самом деле. Мне в детстве повезло - я попала к очень хорошему учителю, который не только вложил в голову знания, но и дал что-то очень большое и важное - любовь к языку, ощущение языка, ощущение культуры. На его занятиях мы читали книги, учили ирландские баллады, слушали песни 20-х годов и рассказы об англичанах и их истории. Мой учитель много лет проработал переводчиком на британском корабле, в Манчестере и еще много где.. ему было что рассказать. Таких людей мало, они отдают себя без остатка, вкладывая всех себя в то, что делают. На эти занятия я ходила десять лет, и это, пожалуй, было лучшей частью моего образования в принципе.
Язык это не набор незнакомых значков и символов, это как.. ключ, который сработает только в нужных руках, и чем лучше его поймешь, тем больше увидишь. Не передать ощущение, когда после месяцев изучения правил наконец ломаются коды, и набор неуклюжих значков складывается в узор. Как сложившийся паззл, но прекраснее во сто крат. (ощущение хакера, взломавшего правительственный сайт!) Ты берешь в руки текст, какой угодно, и падает свет, и сходятся звезды, ты понимаешь. Чувствуешь себя царьком маленького мира, не меньше). Там столько всего.. фонетические тонкости! В немецком совершенно чудесная ритмика, такие отрывистые согласные, а увулярная R! А французские гласные, а родные английские интонации. Я хоть и жалею иногда, что ювелирная красота математики проходит мимо меня, но у меня каждый день такие алмазные прииски, что глаза разбегаются. А ведь есть еще причудливая логика грамматики, и идиомы, и все это сплетено в красивейшие клубки, где схема - случайность, а творец - наше сознание. Конечно, английский я знаю лучше всего, с ним мы росли и врастали друг в друга. Его я, кажется, чувствую, различаю полутона и нюансы, меня восхищает его красота и построение. Безумно люблю людей, умело с ним играющих, как Фрай. Его программы о сущности языка чудесны, книги хороши до безобразия, а британский акцент шикарен. (Все дружно идут и любят Фрая) Сейчас же у меня головокружительный роман сразу на два фронта - немецкие тексты и французская фонетика. Языки совершенно на разных уровнях, поэтому пока друг другу не мешают - это как если бы с немецким было самое начало, взрывы эйфории и временные охлаждения, узнавание привычек и повадок друг друга, перемена настроений, страсть. А с французским - легкий флирт и дразнящие взгляды будто бы со стороны, нежные серенады, будто бы случайно напоминающие о.В каждом из них - непредсказуемое развитие. Что-то будет с нами дальше. При всем при том, язык - именно ключ. Что им открывать, я еще не очень уверена. Передо мной, как перед Алисой, много дверей - мое дело лишь выбрать нужную, и найти наконец - то важное, о чем я сама пока не догадываюсь.
На самом деле первое иностранное слово - это белый кролик.
Дэймон такая гребаная няшка, а предыдущие серии три копошился где-то на заднем плане себе. Я уже почти начала сомневаться, а не перепутала ли я сезоны. Но вообще да, забавно. Только Бонни мне все равно не нравится.
Кэтрин, танцующая с бутылкой виски! Эпиквиииин. Остальные как-то тихенько, а вот Кэтрин дааа. И Элайджа. Вообще занятный был бы пейринг. Вообще какая разительная перемена - сначала наивная девчушка, лепечущая о любви, а потом шлюха и лгунья, не жалеющая никого в стремлении выжить. Но хороша чертовка, этого не отнять.
Everyone you meet is fighting a battle you know nothing about.
А что я выяснилаааа. Тот чудесный британец, с которым я общалась на открытии кинофестиваля Бок-о-бок - не абы кто, а заместитель генерального консула Великобритании в Санкт-Петербурге. А я ему, на радостях и после двух бокалов вина того... конфетку сунула. С подачи коварной Звездочет, между прочим Зато можно будет, если вдруг еще где пересечемся, бежать к нему радостно орать: "Вы помните меня, я вам на гей-фестивале конфету подарила!!"
Everyone you meet is fighting a battle you know nothing about.
"Вчера мы сыграли в питерском "Космонавте" пока лучший свой концерт для 900 человек. <....> Много работаю и почти не сплю; но вчера, когда вышла на сцену и увидела, докуда глаз хватает, людей, на которых в неоне белое фосфоресцировало, и мальчики что-то первое заиграли ледяными от волнения пальцами, подумала "Ну а что еще делать-то, чтобы ни о чем не жалеть? Только что-то такое". (жж Полозковой)
Everyone you meet is fighting a battle you know nothing about.
Верочка. Дело было вчера вечером, на земле происходила пятница. Весь день было сонно и прохладно, да еще на улицах даже не стемнело, а ссерело рано по обыкновению. Как всегда оказалось несколько пустых часов - занятия заканчиваются в четыре, а фильмы-концерты обычно с восьми. Я их странно провожу - как в пограничье, записываю какие-то обрывки мыслей на клочках, читаю все подряд отрывками, разглядываю людей из окна. (Наверное, у каждого жителя большого города должна быть способность прекрасно себя чувствовать в кафешках и общепитах, заседать там часами с кофе и еще делать что-то полезное. Моего городского стажа - год, я пока этого не умею, мне так долго сидеть там неуютно и немного стыдно, кажется, что сейчас официантки прибегут меня выгонять, а посетители косятся подозрительно. Я привыкну, наверное, но пока как-то с трудом.) А потом был клуб, я стояла у самой сцены, чуть слева. Никаких преград между мной и звуком. Я плохо представляю, как о таком писать. Это - человек на сцене, отдающий свою сущность, свои мысли, порывы-надежды-воспоминания. Человек, несущий нам, в толпу, свой вой. Вера прекрасно, истошно живая, в ней видно это ощущение легкости, неадеквата, драйва, "будь что будет, пляшем", и в глубокой личности это особенно ценно, это бешеное веселье несмотря ни на что. Диск тяжелый чудовищно, я не представляю, как такое читать - еще и на публике. Но она справляется. Здесь я наконец поняла, почему мне так не нравились ее записи - в них теряется добрая половина ее голоса, ее чтения - потому что она читает всей собой, и читает очень сильно. Интонации запоминаются неповторимостью и подчас меняют смысл строк. Как будто на сцене перед тобой - ты же, только мудрее и глубже, но такая же молодая и близкая. Она наша, поэтому ее так любят. Красивые и не мы. Значительно лучше нас. Как это, должно быть, все-таки, тяжело - ясно видеть изнанку и исход своей популярности, свое будущее, да не только свое - наше, и не верить ни в один из счастливых концов. Полозкова - умный и талантливый поэт, но больше всего того она человек. Настоящий живой человек. Улыбается, откидывает челку и говорит. Вчера на сцене я видела прекрасную человеческую душу, и красивее этого зрелища, по-моему, нет ничего на свете.
Everyone you meet is fighting a battle you know nothing about.
Иногда я сентиментальна до пугающего абсурда. Есть у меня кружка, изящная, лондонская, с фасадом Бейкер стрит и портретами героев Дойла. Я ее везла завернутую в одежду, долго выбирала и всем хвасталась. Из такой, кажется, можно пить только Эрл Грей и молоко с медом в особых пропорциях. Кружка путешествует из кухни в спальню и обратно, и все бы ничего, но я панически боюсь ее разбить. Не могу отделаться от мысли, что одно неверное движение к краю стола, один резкий разворот, и она разлетится грудой острых кусочков. И будет уже точно ничего не исправить и не купить такой же, совсем-совсем. Кружка в целости и сохранности, стоит в центре стола, в ней ароматный чай. Но от мысли, что когда-нибудь она разобьется (а почему-то я совершенно уверена и другого варианта не рассматриваю), очень больно уже сейчас. Я уже почти готова рыдать над осколками, когда вспоминаю, что осколков-то и нет. И не было.
Everyone you meet is fighting a battle you know nothing about.
Негатив.По поводу английского. Не позволю какой-то провинциальной посредственности of a teacher отбить мне желание совершенствовать язык. В конечном счете, лучше я буду прогуливать и получать тройки у нее (она еще и оценки ставит, ага), чем постепенно возненавижу предмет. Внезапно очень остро поняла, к чему все идет. Вроде и милая, и лояльная, а такая злость, что зубы сводит и хочется расстрелять из дробовика. Ссука.
Если это что-то изменит, я первая пойду к Маяцкой и буду просить о замене, даже если это будет мне грозить опалой и поставит под угрозу оценку на экзамене. арарррррраааарррраррррр.
В последние дня, наверное, два я злая как черт, ругаюсь с бабульками в троллейбусах, пинаю двери и вообще. Надо кушать таблетки.
ЗЫ - Это был не пост о языках в моей жизни! Я помню, что обещала, он в разработке, сегодня хотела дописать о немецком и французском, но села делать задание, и настроение резко ушло в бешенство. Все будет.
Everyone you meet is fighting a battle you know nothing about.
Поразительное несоответствие - когда дни распланированы и наполнены событиями, я ничего не успеваю и сетую на нехватку времени, но стоит ему появиться, я упускаю его каким-то недоступным даже моему пониманию образом и, снова ничего не успевая, барахтаюсь в водовороте несделанных дел. Катастрофическая ситуация с чтением - читать нужно много, а времени либо нет, либо оно девается куда-то без моего ведома, и я снова не читаю почти ничего - или застреваю на середине сразу дюжины разных произведений. Настроения все скачут, писать о них я - обещав себе не сливать негатив слишком уж много - пока не стану. Тяжело писать о том, чего не знаешь наверняка сама, что завтра же покажется глупостью, что меняет качество в зависимости от угла падающего света.
Меня не отпускает Nachmittag, возвращая раз за разом к чеховской Чайке. Со временем именно она из всех его пьес выходит на первый план, выкручивая сильнее остальных. Всего я видела две постановки и фильм - сейчас качаю еще один спектакль, старый, еще 1974 года. Хочется сохранить все до подробностей, но вспоминаются чаще всего почему-то детали - нечеловеческая фигура Нины из постановки Александринского театра, Константин из Мироновского, впаянная в ткань обыденности невыносимость фильма. Фильм буду пересматривать и напишу о нем отдельно, много, так как хочется - потому что это звенящая жизнь в каждом кадре, и невыносимая легкость, безысходная нежность, и такая чеховская лирика, какой совсем не ожидаешь увидеть в немецком артхаусе, и так внезапно и волшебно - находишь.
А переводить Фитцджеральда трудно, у него неподъемные словесные каркасы, и каждое предложение - произведение искусства, стонущее под тяжестью прилагательных. Книга мне не нравится пока как цельное произведение, но отдельные моменты - точностью передаваемой атмосферы - прекрасны. Когда из каждой главы нужно выбрать отрывок на перевод, эти моменты особенно видно - маленькие идеальные слепки с красоты человеческих чувств. Мы еще только на середине, и я не люблю забегать вперед, но по состоянию на нынешний момент - Гэтсби велик, потому что умеет так чувствовать, что каждый момент - глава в вечности. И когда он смотрит в глаза любимой женщины, где-то во вселенной это мгновение добавляет новый штрих, и он это чувствует. Впрочем, это еще далеко не конец, поэтому ждите репортаж с места событий).
С этого момента мне осталось спать пять часов. Доброй ночи)