Теперь вместо 1,5 часов мы танцуем почти 2,5 - половина этого времени отводится на привычный рок-н-ролл, а во вторую половину мы учим чарльстон. Самое прекрасное в этом, конечно, музыка - однажды я ушла раньше и, спускаясь по лестнице в темноте, оглянулась назад - полоска света и звуки 20-х годов из слегка приоткрытой двери, портал в другое время, не меньше.
А я как раз посмотрела Полночь в Париже в прошлые выходные.
Две-три основные связки, конечно, немного, но все еще только начинается для меня. Если подумать, сколько еще свинговых танцев, тем более. И потом, латина, и танго, и вальсы.
В Городе осень, а я давно не писала здесь - не потому даже, что все меняется, а потому что труднее написать, чем рассказать кому-то. В Городе сентябрь, он светел и свеж до мурашек. По крайней мере сейчас - я пью свой любимый белый моккачино вместо скучной пары, а за окном проходят люди по Большой Конюшенной.
Прямо сейчас за окнами проезжает карета.
Здесь самое лучшее - в такие моменты тишины и молчаливого потока его существования, во множестве измерений, в разных временах, в моменты, когда я с ним совпадаю. Его присутствие в воздухе, его ангелы - на каждом барельефе тысячей лиц, его защита - главная, в которую я верю. Он самая моя большая любовь здесь. Огромная, вечная, свободная от слабостей.
Я самой себе напоминаю язычницу, приносящую молитвы своему идолу.
Неделя вообще-то выдалась тяжелая - простуды, недомогания, апатия и вечный холод, головная боль и раздражение, непривычное для меня количество пропущенных пар, да еще вот мой автобус изменил маршрут, отлетел замок у любимой брошки, совершенно нет сил что-то делать, нет времени на почитать, и силы воли взять себя в руки, как водится, тоже.
Ну, с понедельника же.
Из узелков на память - возможно, предложат написать что-нибудь в газету филфака. Выгорит не выгорит, но попробовать было бы интересно.
На самом деле мне хочется какого-то отстранения, то ли запереться с книгами на неделю, предварительно отключив телефоны, то ли уехать далеко и ни о чем не думать.
Чудятся осенние аллеи, пожелтевшие листья, качающиеся на воде, старинные усадьбы и тишина - но я знаю, это просто моя слабая натура грезит о Пемберли. I gave her Pemberly, bitches love Pemberlies. Вот да, и перечитать Остен тоже хочется.
А иногда хочется перечитать Монтгомери, и тогда приходят мысли аля "хочу быть сельской учительницей, женой сельского доктора". Где-нибудь в прибрежной деревушке Канады, да. Это все слабости, конечно. Я над этим работаю.
Еще хочется куда-нибудь на море, на бархатный сезон.
Расскажите, какие у вас перемены этой осенью.